Остатки врангелевской узкоколейки

Военные неудачи осени 1919 г., приведшие к отставке руководителя Вооруженных Сил Юга России (ВСЮР) генерал-лейтенанта А.И. Деникина, истощили ресурсы Крыма и лишили «белое» движение выхода к сырьевым базам, в том числе угольным. Сворачивалась и помощь союзников, разуверившихся в успехе. В этих условиях новый главнокомандующий, барон П.Н. Врангель, вынужден был использовать возможности, ранее остававшиеся невостребованными.

С 80-х годов XIX в. ушлые люди повадились копать в окрестностях Коушинско-Пикинской лесной дачи «чёрный янтарь» – гагат. И делать из него всякие полезные мелочи, вроде пуговиц, мундштуков, чёток и бус. Благо, не слишком твёрдый камень легко подавался обработке, а при полировке давал красивую блестящую матовую поверхность. Лесники периодически гоняли добытчиков с казённой земли и изымали самовольный «улов». Со временем в казарме в Симферополе скопилось 13 ящиков этого добра. Горное управление Южной России даже отбирало из них образцы для отправки за океан – на Всемирную выставку в Чикаго, в составе коллекции южных минеральных богатств. Поднимался вопрос об организации артели по обработке поделочного камня.

Но заинтересовал гагат совсем иных промышленников. Дело в том, что по сути это не что иное, как разновидность каменного угля. Так почему бы здесь не оказаться и углю, подходящему для топки? Наличие его в верховьях Альмы предсказывал сам академик П. С. Паллас. И в 1881 г. геолог П. Давыдов обнаружил его месторождение на северо-западном склоне горы Бешуй. Вот он – крымский уголь! Но… качество не радовало – уголёк оказался молодым, среднеюрским. Золы давал много, а тепла не очень. К тому же коптил жутко. Да и залежи не поражали масштабом – четыре пласта протяженностью по простиранию всего 1100 м, а по падению 350— 400 м. Ориентированы меридионально и падают на запад углом 40—45. И только два верхних «Биюк» и «Эки-Хат» (2 и 1,1 м соответственно) стоят того, чтобы их копать.

Но Врангелю привередничать не приходилось. Паровозам и кораблям требовалось топливо. Обнаружив в симферопольских архивах отчёты геологоразведки, Пётр Николаевич, выпускник Санкт-Петербургского Горного института, оценил представившуюся возможность и отдал распоряжение о разработке Бешуйских копий. Первый местный уголь поступил в Севастополь 12 апреля 1920 г.

Однако извлечь уголь на поверхность – это ещё полдела. Нужно ведь доставить его к потребителю, а до ближайшей станции Лозово-Севастопольской железной дороги километров тридцать. И это напрямую, через горы, с изгибами дороги выходило все сорок. Да и не навозишься на лошадях. Гужевой транспорт лимитировал добычу 240 тоннами в месяц, что позволяло удовлетворить аппетит лишь двух десятков "овечек" (наиболее распространённых паровозов серии "Ов").

Если гора не идёт к Магомету, то Магомет идёт к горе, или железная дорога. Но тянуть полноценную ветку не было, ни сил, ни времени. В таких случаях выручает «узкоколейка». С уменьшением колеи (а заодно и с применением «облегчённых» требований к объектам) значительно сокращается объём работ.

Бытует версия, что рельсы и шпалы взяли из запасов, завезённых ещё до Первой мировой войны для прокладки южнобережной железной дороги, с помощью которой собирались связать Севастополь с Ялтой. Однако это не так – для строительства снимались подъездные пути соляных промыслов, что весьма отрицательно сказалось на вывозе продукции. Но кое-что из старых железнодорожных заготовок всё же пригодилось – маршрут узкоколейки частично совпадает с проектом Ялта-Бахчисарайской ветки 1897 г.

Как ни торопил Врангель строителей, но завершения дороги он так и не дождался. Да и сама добыча угля вскоре оказалась парализованной. Партизанские отряды "красных" и "зелёных" периодически наведывались к шахтам. То рабочих разгонят, то инструмент унесут. Для охраны узкоколейки и Бешуйских копей на станцию Сюрень пришлось отвести из Джанкоя "броневспомогатель" "Желбат-2" (лёгкий бронепоезд с оборудованием для починки путей, вагонами-складами, мастерской, жилыми теплушками и единственной бронеплощадкой на 8 станковых пулемётов). Из экипажа выделили отряды для охраны объектов. Но и это не спасло. 1 сентября 1920 г. 3-й Симферопольский повстанческий полк под командованием П.В. Макарова (ещё недавно бывшего адъютантом генерала Май-Маевского, а ныне подавшегося в "зелёные") при поддержке "красного" Альминского отряда (командир С. Захарченко (Забияченко)) атаковали копи и взорвали вход в одну из шахт и подъёмник. А 8 ноября началось наступление Южного фронта Красной армии, вынудившее остатки "белых" к спешной эвакуации.

Но и победители столкнулись с проблемой нехватки топлива. Уже 17 декабря 1920 г. Крымский ревком приказом №133 возобновляет строительство узкоколейки. Ввести в строй её удаётся 28 апреля 1921 г. За два года работы месторождение выдало около 2 600 тонн. В дальнейшем, необходимость в местном угле отпала – восстанавливался Донбасс. Шахты забросили, путь понемногу начали разбирать. Копи превратились в убежище для тех, у кого были причины скрываться. Поначалу здесь находили пристанище участники "белого" подполья. Во время Великой Отечественной – красноармейцы из разбитых частей и партизаны.

Вновь о запасах угля вспомнили после войны, когда в копии потянулись жители окрестных населённых пунктов. Кустарным способом они добывали топливо и везли в Ялту. На рынках снова появились изделия из гагата.

Окончательно копи заброшены в конце 1940-х. В это же время сняли последние рельсы и с узкоколейки. Сейчас её путь можно проследить лишь по сохранившимся фрагментам насыпи. Но и они зачастую заняты автомобильными дорогами.

(c) Бахто Максим