Алимов разлом

(c) Бардаш Валентин

В глубине Алимовой балки, заметная с дороги и с Качи-Кальона, стоит скала Алим-Айдамах-Кая. В её борту, рядом с навесом, находится небольшой разлом. Это довольно узкая трещина, разъединившая основной массив скалы и отколовшийся, местами рассевшийся пласт. Называется она Кач-Гедже-Коба или же Алимова пещера.

Противоположных стен разлома можно коснуться руками, не особ их вытягивая. Свет здесь мрачноватый, рассеянный. На скалах налёт тенелюбивых лишайников, цепляется за малейшие неровности плющ. Полоску неба местами заслоняют глыбы, расклиненные меж стен. Иногда кажется, что они держатся буквально «кончиками пальцев» и вот-вот упадут. В пласте есть сквозное отверстие, через которое можно пробраться прямиком на турстоянку «Алимова балка».

Название «Кач-Гедже-Коба» переводится двояко. В зависимости от того, какой диалект брать за основу, получается «пещера, [в которой] укрыто, скрылось, убежало нечто дивное, странное, необычное»; либо «пещера-укрытие бродяги, босяка». В обоих случаях топоним вполне справедлив.

На этом небольшом пятачке почти все названия так или иначе упоминают имя «Алим». Кем же он был? Татарские легенды называют его благородным разбойником. Однако Алим – личность совершенно историческая. Полностью его звали Алим Азамат-оглу Айдамак, отсюда и название скалы, в которой находится разлом.

Родился он в 1816 г., в деревне Коперлы-Кой (Черемисовка), что находится в 15 км от Карасубазара (Белогорск). В раннем детстве его отдали в ученики кожевнику. Защищая товарища от несправедливых упрёков хозяина, он крепко поссорился с мастером, после чего его выгнали. Через некоторое время он нанялся к знатному караимскому* купцу Бабакаю Соломоновичу Бабóвичу. Между дочерью Бабовича, Рахилью, и молодым красавцем-татарином, что называется, проскочила искра. Отец Рахили, заметив, как она смотрит на Алима, устроил ложное обвинение в краже. Отбывать срок (два года) Алиму назначили в солдатах, в Бобруйской крепости. По истечении этого времени, начальство будущего крымского Робин Гуда сделало запрос в гарнизон Карасубазара, желают ли они принять его для продолжения службы.

Комендант тоже был караимом и по настоятельной просьбе (а фактически – приказу) Бабовича отказался. Узнав об этом, Алим сказал: «Коли вы меня, честного человека, боитесь как вора, так я буду настоящим вором!», сбежал с места службы и самостоятельно прибыл в Карасубазар, чтобы разобраться с Бабовичем. Но тот, предвидя возможность такого развития событий, предусмотрительно скрылся на время со всей семьёй. И Алим подался на большую дорогу.

Однако, став разбойником и вором, Алим Айдамак не стал убийцей. Он в одиночку (!) перехватывал богатые обозы, почтовые дилижансы, заставлял развязывать мошну купцов, предпочитая по очевидным причинам караимов. В среде простонародья Алим прославился как честный и справедливый защитник. Описывается случай, когда он сумел аннулировать кабальный договор бедного симферопольского армянина с богатым и старым греком-ростовщиком. Армянин в уплату за вексели должен был отдать тому в жёны свою юную дочь. Кто-то надоумил обратиться к Алиму, на следующую же после разговора ночь тот наведался к греку и заставил его отказаться от всех притязаний.

Один из самых знаковых эпизодов его легендарной деятельности таков: однажды он встретил на дороге расстроенного бедняка, рассказавшего, что его ограбил Алим, отобрав сорок рублей, выручку за проданных волов. Догнав самозванца, настоящий Алим вернул деньги крестьянину, добавив ещё от себя шестьдесят рублей, а незадачливого подражателя лишил одного уха, со словами: «Чтобы не путали, я буду Алим с ушами, а ты без». В конце XIXв. об этом рассказал Н.А. Попову 96-летний старик-татарин, односельчанин «безухого Алима» Мамута, изгнанного вскоре после этого случая из родного села.

Действовал Айдамак по всему Южному Крыму, однозначно у него было несколько лёжек. Отличное знание местности и природная ловкость помогали ему уходить от облав. Выручала и массовая поддержка бедняков. Даже поимка состоялась как-то сама собой. Взяли Алима в Симферополе, на набережной Салгира. Видимо, устав от жизни изгнанника, он просто пришёл туда и сел на скамье, вскоре задремав. Но и после этого он ухитрился сбежать. Вскоре его арестовали окончательно, в кошаре на окраине Караби-Яйлы, по чьей-то наводке. Всё-таки, за свою разбойную деятельность он успел многим насолить.

Случилось это в 1849 г., через несколько месяцев после свадьбы Ивана Айвазовского (с которым Алим был дружен) и Юлии Грейвс. Этим временем датируется единственный портрет народного героя, написанный в Симферопольской тюрьме француженкой Леони Лелоррен.

Несмотря на то, что столичные власти требовали смертной казни, благодаря отсутствию крови на его руках осудили Алима Айдамака как беглого солдата. Приговор был таков: пятикратный прогон сквозь строй из 500 солдат и ссылка на Аландские острова, которые в ту пору, перед Крымской войной, принадлежали России и там строили форты. История дальнейшей его жизни теряется. То ли он умер на каторге, то ли выжил и потом уехал на Кавказ или в Турцию.

В Крымских горах по всей протяжённости от Бахчисарая до Судака можно найти грот или пещеру, которая называется Алимовой. Самое известное из предполагаемых мест, где он, по преданию, прятал часть награбленных сокровищ – как раз балка Качиеджи-Дере.

В 2005 г. на феодосийском шоссе, возле поворота на сёла в верховьях Кучук-Карасу,установили памятник. Выполнен он в виде вырезанного в камне силуэта всадника на летящем коне. Разумеется, образ Алима Айдамака изрядно романтизирован, при беспристрастном анализе можно чётко вычленить многие неприглядные детали. Однако благодаря зафиксированным свидетельствам людей, лично знавших его, степень достоверности биографических сведений довольно высока.

Так, С.А. Качиони, охотник, юрист и писатель, свояк Айвазовского, рассказывал о нём в книге «В дебрях Крыма». Интересно, что первый фильм про Алима сняли ещё в эпоху немого кино, в 1914-1916 гг. И это была экранизация книги Н.А. Попова «Алим – крымский разбойник», вышедшей в 1895-м. А в 1926-м сняли художественный фильм уже в СССР.

*Караимы – малочисленный тюркоязычный народ ближневосточных корней, исповедует караизм (караимизм), синкретическое иудео-исламское толкование Моисеева Пятикнижия.