Херсонесский маяк

Херсонесский маяк

М.Бахто

1 октября 1817 г. из Севастополя в Сухум-Кале вышел фрегат «Везул» под командованием капитана 2-го ранга Иосифа Стожевского. К вечеру разыгрался шторм. В 19:30 с борта заметили огонь Херсонесского маяка. Опасаясь быть выброшенным на берег, капитан приказал взять мористее,однако при сильном встречном ветре это оказалось невозможно. К четырем часам утра фрегат снесло назад к оконечности Гераклейского полуострова. Вновь показался огонь маяка. Спешно отданный якорь ситуацию не исправил – «Везул» всем бортом ударился о камни на западном берегу Казачьей бухты и разбился. Горькая ирония состояла в том, что крушение произошло ввиду новенького Херсонесского маяка, построенного для предотвращения подобного исхода.

На протяжении многих веков оптические маяки играли огромную роль в прибрежной навигации, являясь единственными ориентирами в ночное время. Не могла без них обходиться и база новорожденного Черноморского Флота – Севастополь. Впервые сведения о функционировании маяка на мысе Херсонес появляются в 1789 г. спустя всего шесть лет с того момента, как в Ахтиярскую бухту вошли первые российские боевые корабли. Но сооружение, вероятно, было импровизированным и непрочным – после 1791 г. упоминаний о нем не встречается. Не сохранилось и описания конструкции.

В 1813 г. в Севастополь прибыл капитан 1-го Леонтий Спафарьев, директор маяков самой развитой в этом отношении акватории Российской Империи – Финского залива. Совместно с командиром Севастопольского порта капитан-командором Петром Рожновым он определил места для строительства двух маяков на мысах Херсонес и Тарханкут. Строительство началось три года спустя. Камень для сооружений добывали в Инкермане и доставляли на оконечность Гераклейского полуострова на подводах.

Маячная башня представляла собой 36-ти метровый пустотелый каменный конус, двухметровые у основания стены которого плавно уменьшали толщину до одного метра к уровню маячной комнаты. Как показал опыт эксплуатации, запас прочности конструкции позволял успешно противостоять колоссальным знакопеременным ветровым нагрузкам, ударам штормовых волн и даже сейсмическим ударам (оба маяка благополучно пережили серьезное землетрясение 1927 г.). Для подъема в маячную комнату служила винтовая лестница. Освещение ее обеспечивали четыре яруса световых окон. В цокольном этаже разместились складские помещения и запасы масла.

В качестве источника света проект предусматривал пятнадцать ламп Арганда с хлопчатобумажным фитилем, пропитанным растительным (сурепным) маслом. Горелка, защищенная открытым сверху стеклянным колпаком, напоминала привычную нам керосиновую лампу (последняя, впрочем, изобретена лишь 37 лет спустя). Лампы помещались в фокусе полированных параболических зеркал.

В 1824 г. осветительный аппарат модернизировали для обеспечения проблескового режима работы. Зеркала и лампы поместили на круглый поплавок, опущенный в чашу со ртутью. Сложный шестеренчатый механизм, принцип работы которого аналогичен работе часов с гирями, придавал поплавку равномерное вращение с заданной скоростью. Гири-противовесы спрятали в бетонную пустотелую центральную колонну, начинавшуюся от цокольного этажа и упиравшуюся в основание маячной комнаты.

За своевременным перемещением противовесов, так же как за уровнем масла, нагаром фитиля, чистотой оптических элементов следил вахтенный. Для маячной прислуги возле башни построили дома. Впрочем, весьма посредственного качества – сырые и плохо отапливаемые. Обслуга набиралась из нижних чинов, списанных на берег из флотских экипажей. В 1866 г. персонал перевели на вольный найм, разрешив селиться с семьями, существенно повысив оклады и обеспечение. Однако вместо ожидаемого повышения заинтересованности в качественном выполнении своих обязанностей получили приток сомнительных личностей, привлеченных деньгами и удаленностью от начальства. Дисциплина, и без того невысокая, рухнула. Пришлось резко ужесточить отбор кандидатов, в первую очередь на должность смотрителя. Предпочтение отдавалось вышедшим в отставку морским офицерам. Кандидатуру представлял Главный командир порта, а утверждало Главное гидрографическое управление Морского министерства.

Улучшались и жилищные условия. В начале 1870-х годов, по заданию Гидрографического департамента, инженер-полковник Василий Рулев составил проект двухэтажного здания для размещения нижних чинов и складских помещений. Вскоре такие «типовые» здания появились подле всех черноморских маяков, включая Херсонесский. До этого двадцать человек личного состава ютились в четырех комнатах.

Но не успели обитатели маяка насладиться новым жильем, как его пришлось капитально ремонтировать. В ночь на 18 декабря 1887 г. на побережье обрушился сильнейший шторм. Конюшни и сараи залило водой. Волна доходила до окон зданий. Женщин и детей вброд отправили соседнюю деревню, а персонал укрылся в башне, продолжая обеспечивать функционирование маяка. Что не помогло турецкому грузовому бригу, «разбившемусядо основания». Для предотвращения подобных случаев со стороны моря возвели каменный вал («брекватер») и учредили спасательную команду.

В конце XIX в. зеркальный осветитель демонтировали. Вместо него установили светооптический аппарат на основе линз Френеля, состоящих из примыкающих друг к другу концентрических колец небольшой толщины, имеющих в сечении форму призмы. Помимо обеспечения на выходе параллельного пучка лучей, линзы Френеля обладают одним немаловажным конструктивным преимуществом – малым весом. Фитильные лампы так же сменились боле яркими керосинокалильными установками, в которых газовая горелка разогревает до свечения сетку, помещенную в пламя. Модернизация потребовала сооружения отдельных хранилищ для топлива и сжатого воздуха.

Во время Великой Отечественной войны (1941-1945) башня была разрушена и заново отстроена в 1950-1951 гг. из железобетона, облицованного инкерманским белым камнем. На этот раз источником света стала кварцево-галогенная лампа мощностью 1 кВт.

Проблесковый режим работы обеспечивается не вращением оптического аппарата, а периодическим включением-выключением лампы. Причем, чередование длительности импульсов обеспечивает передачу азбукой Морзе сигнала «СВ» - Севастополь.

Оптические маяки бесполезны в условиях плохой видимости. Да и в хорошую погоду дальность их обнаружения ограничена (в данном случае это 16 миль (около 30 км.). Первую проблему пытались решить установкой сирены, впоследствии замененной наутофоном. Но кардинально ситуацию изменило применения радиотехнических методов определения местоположения. На мысе установили круговой радиомаяк КРМ-300, передающий тот же сигнал «СВ» на дальность до 150 миль (280 км). Помимо него имеется аппаратура более точной навигационной системы «Маяк-75», принцип действия которой основан на измерении времени между сигналами ведущей и ведомой станций и вычислении расстояния до них. Естественно, что оба метода требуют работы не с одним маяком, а, как минимум, с парой. Станции «Маяк-75», работающие совместно с херсонесской, расположены на мысах Тарханкут, Фиолент и у Геническа.

Маяки, появившиеся более двух тысяч лет назад, до сих пор остаются полезными помощниками моряков. Но, помимо этого, они еще и красивы.

Сооружён в июле 1816 года при входе на Севастопольский рейд для обеспечения безопасности кораблей Черноморского флота и торговых судов (автор Л В. Спафарьев).

С его постройкой вход в Севастопольскую бухту стал возможен и ночью. Позже для дальнейшего обеспечения безопасности ночных заходов в бухты построили два створных каменных маяка в Инкермане, в том числе в 1821 году - самый высокий маяк в Крыму и на территории СНГ - Восточный (верхний).

Высота его огня над уровнем моря 196 метров.

Херсонесский маяк круглой формы, каменный, высота над уровнем моря 38 метров. В годы Великой Отечественной войны был разрушен, после освобождения Севастополя в мае 1944 года построен полностью новый маяк. Место, где находился маяк прежний, не застроено.

(c) Бахто Максим