Караимское кладбище

Город-крепость Мангуп, расположенный на горном плато юго-западного Крыма, пережил три исторические эпохи: раннее средневековье, когда город был известен под названием Дори, или Дорос; период готского княжества Феодоро XIV-XV вв. и османский период, начавшийся со времени завоевания крепости турками-османами в 1475 г. и закончившийся во время присоединения Крыма к Российской империи.

Мангуп никогда не был однороден по своему этническому составу — за крепкими крепостными стенами укрывались представители разных национальностей, каждая из которых проживала в отдельном квартале. Здесь жили греки, армяне, караимы, татары и турки. Но именно караимы, как последние жители города оставили один из самых ярких следов в его истории. Они не только подарили Мангупу два топонима, Чуфут-Чеарган-Бурун (Мыс вызова иудеев) и Табана-Дере (Овраг кожевенных мастерских), но также, навсегда покинув его, сохранили у себя его имя. Караимская фамилия Мангуби, не встречающаяся у других народов, образована от названия Мангуп и означает "мангупский". Поэтому, в какую бы часть света не забросила судьба караимов Мангуби, их фамилия всегда будет напоминать им о предках, некогда проживавших в средневековой крепости.

Наверное, многим, кто впервые поднимался на плато Мангуп. туристической тропой, идущей по оврагу Табана-Дере, приходилось удивляться неожиданно возникшему из лесной чащи множеству памятников с еврейскими надписями, кажущимися таинственными в полумраке леса. Это караимский некрополь. Всего здесь обнаружено 1010 памятников, 225 из которых имеют эпитафии. Все они представляют ценный материал для историков, так как в них указано имя погребенного человека, дата смерти, а иногда и род занятий. Это настоящая каменная летопись, рассказывающая о далеком прошлом караимской общины. Научный интерес к караимскому некрополю был впервые проявлен еще в первой половине XIX в. караимским газзаном Мордехаем Султанским, а самые последние работы проводила, и проводит по сей день, Н.В. Кашовская. С 1990 г. исследовательница из Санкт-Петербурга составляет полный каталог кладбища с подробным описанием каждого памятника. Надо сказать, что мангупский некрополь является вторым после Чуфут-Кале по величине и по древности караимским некрополем в мире.

Выше кладбища уставшего от подъема путника встречает родник с чистой и холодной водой, который также не ожидаешь увидеть почти на самой вершине плато. В прошлом здесь находились кожевенные мастерские "табанлар", давшие название оврагу. Напоминанием этому служит сохранившееся у самого родника каменное корыто для замачивания кож. Кожевенным делом на Мангупе занимались караимы, и потому место это предваряет караимский квартал города, куда попадаешь через узкое ущелье, слева от которого частично сохранилась круглая башня. Когда-то тут стояли ворота, названные турецким путешественником Эвлия Челеби "иудейскими". Если пойти направо от башни, то можно увидеть руины караимской синагоги-кенасы, в последние несколько лет исследуемые крымскими археологами. Налево — не сохранилось даже и следа построек, всюду лишь кустарники и деревья. Но раньше именно здесь находилась основная часть караимского жилого квартала.

Когда же появилось поселение караимов на Мангупе? Вот вопрос, которым задаются не только профессиональные историки, но и любознательные туристы. Однозначного ответа пока нет. В настоящее время ученые располагают слишком незначительным историческим материалом, связанным с караимской общиной Мангупа.

Интересно, а как отвечает на этот вопрос караимская традиция? В книге Мордехая Султанского "Зехер чаддыким" (1838) рассказывается о том, как 250 караимских семей были переселены на Мангуп и Чуфут-Кале из Иерусалима и его окрестностей вторым королем созданного крестоносцами Иерусалимского королевства Балдуином Булонским. По другой версии, изложенной в книге Эфраима Дейнарда "Массо Крым" (1878), 250 караимских семей переселись из Иерусалима сначала в город Амасья в Малой Азии, где осталось жить 50 семей, а затем на Мангуп и Кале, где стали жить «вместе с теми караимами, которые поселились там раньше». Сложно судить насколько достоверны эти сведения, поскольку они не находят подтверждения ни в одном из известных нам источников. Ученые склонны видеть в них всего лишь предание. Однако не стоит забывать, что всякое предание имеет под собой основу. Поэтому если опустить детали и обратить внимание на содержание рассказа, то можно увидеть, что, по крайней мере, в нем нет никаких противоречий с исторической действительностью. Караимы, проживающие в Палестине и Византии, действительно могли спастись в Крыму от смертельной угрозы, исходившей от крестоносцев, и основать здесь первые общины.

Но если говорить о достоверных и надежных исторических свидетельствах, то самым ранним из них является надгробный памятник на караимском некрополе Мангупа с датой смерти 1456 г., поставленный Эфросинии дочери Иосифа. Памятник имеет «двурогую» форму, или согласно поздней караимской классификации форму «бешик-таш» («колыбель-камень»), с цветочным орнаментом, характерным для надгробий, поставленных женщинам. Как видим, памятник поставили еще до завоевания Мангупа турками-османами, в период рассвета готского княжества Феодоро со столицей в Мангупе, называвшимся в то время тоже Феодоро. Небольшое княжество готов-христиан в Крыму возникло после потери политического влияния на полуострове Византийской империи в XIV в., достигло своего рассвета в XV в. и тут же, завоеванное турками-османами, сошло с исторической арены.

Опираясь на такой надежный источник как памятник Эфросинии, можно предположить, что караимы переселились на Мангуп-Феодоро в то время, когда он стал столицей княжества. Ученые, беря за основу греческое имя Эфросиния, предполагают, что поселившиеся здесь караимы — это эмигранты из захваченного турками-османами в XIVв. византийского города Адрианополя, одного из караимских центров в Малой Азии. С другой стороны, миграция могла происходить и мирным путем из соседнего города-крепости Чуфут-Кале. Как бы там ни было, об этом периоде истории общины нам ничего неизвестно.

Первые письменные источники, сообщающие о караимах Мангупа, относятся уже к османскому периоду в истории города. Согласно турецким переписям населения в 1520 г. караимы имели 48 домовладений, в 1542 г. – 35, в 1638 г. – 76, в 1649 г. – 68, в 1662 г. – 51. Французский инженер Гийом де Боплан (1640) сообщает о 60 очагах и при этом отмечает, что «все обитатели замка» являются евреями. О том, что к XVII в. караимы на Мангупе составляли большинство населения, сообщает и префект Каффы Эмиддио Дортелли д’Асколи (1634): «…город почти разрушен и мало населен; его жители — греки, турки, евреи, но более всего евреев, выделывающих большое количество кож».

Сменивший его в должности префекта Джованни Лукка говорит о Мангупе, как о неприступном городе на горе, населенном евреями. Турецкий путешественник Эвлия Челеби, посетивший Мангуп в 1666 г., был настолько поражен количеством караимских домов в городе, что насчитал в нем «тысячу крытых черепицей злосчастных иудейских домов». Это, конечно же, явное преувеличение, но оно наглядно показывает многочисленность караимского населения города по сравнению с другими его жителями.

Итак, к XVII в. караимы составляют значительную часть населения Мангупа. Это происходит главным образом за счет эмиграции из города христианского населения (греков и армян), оставивших его после завоевания турками-османами. В то время Мангуп представлял собой провинциальную турецкую крепость с небольшим военным гарнизоном, славившуюся на полуострове своей неприступностью. Именно на Мангупе крымские ханы предпочитали хранить свою казну. А по свидетельству Эвлия Челеби здесь хранились «все дорогие товары народа крымского».

Это обстоятельство послужило причиной неоднократных набегов на крепость запорожских казаков. На караимском некрополе Мангупа сохранился памятник, который свидетельствует об одном из таких набегов, произошедшем в 1629 г. Эпитафия на памятнике гласит, что госпожа Мамук, дочь Исаака, во время пришествия «газум» (с древнееврейского языка «стриженный», то есть казак) была обожжена свинцом и скончалась в день первый 27 ияра.

Если для Истанбула Мангуп был рядовой провинциальной крепостью, то караимская община, проживающая в нем, не являлась таковой для Крыма. Незадолго до своей гибели, во второй половине XVIII в., вместе с Чуфут-Кале, Каффой и Гезлевом она входила в четверку самых крупных караимских общин полуострова. Здесь проживали известные далеко за пределами города переписчики рукописей, сочиняющие также и собственные произведения, как, например, Яков бен Мордехай и Исаак бен Эльягу (XVII в.). Кроме этого, как неопровержимо свидетельствуют эпитафии на памятниках, на Мангупе проживало много левитов и когенов — представителей одного из двенадцати колен Израиля. Памятники сохранили для нас и некоторые имена паломников, совершивших трудное и опасное путешествие в святой город Иерусалим.

Центром караимского квартала города были синагога-кенаса и религиозная школа Талмуд Тора. Неподалеку от кенасы, но уже за крепостными стенами, находились кожевенные мастерские «табанлар», где караимы Мангупа занимались основным своим занятием — выделкой кож. Об этом нам сообщает национальная традиция и, опять-таки, Эвлия Челеби, который в своей книге «Сейяхатнамэ» пишет: «Все иудеи выделывают телячьи и козьи шкуры. В Крыму знаменита телячья кожа с Мангупа».

Также и Эмиддио Дортелли д’Асколи сообщает о том, что «все евреи, проживающие на Мангупе, выделывают большое количество кож». И в соседнем Чуфут-Кале караимы тоже занимались кожевенным ремеслом, но все-таки не в таких масштабах. До наших дней на склоне мыса Чуфут-Чеарган-Бурун сохранились вырубленные в скале террасами большие корыта для замачивания кож, свидетельствующие о том, что в прошлом здесь кипела работа.

В отличие от Чуфут-Кале, который караимы оставляли постепенно, в течение нескольких десятилетий перебираясь в более благоустроенные места жительства, Мангуп караимы оставили внезапно и отнюдь не добровольно. Благодаря стихотворению «Мангуп туркусы» («Песня о Мангупе»), написанному на караимском языке неким Симхой, нам известен год, когда караимы покинули свой родной город — 5553 от сотворения мира или 1793 г. н. э.

Однако, рассказывая о разрушении в этом году Мангупа, поэт скрывает от нас имя «врагов» («душманлар»), превративших горную крепость в развалины. Поэтому учеными стали выдвигаться разные версии о возможных врагах караимов. Например, Дан Шапира считает, что это были русские, а М.Б. Кизилов склоняется к мнению, что насильственная эмиграция караимов произошла вследствие захвата Мангупа и прилегающих к нему земель татарским родом Балатуковых.

Несколько в неожиданном ракурсе освещает этот вопрос такой источник как упоминаемая раньше книга «Зехер чаддыким», до сих пор не введенная в научный оборот. В этой книге автор сообщает о том, что караимы Мангупа терпели много бедствий от арнаутов, «которые грабили всякого попавшегося им, а иногда и убивали». Арнаутами в то время в Крыму называли представителей балканских народов, главным образом греков, которым после заключения Кучук-Кайнарджийского мира (1774) дали право селиться на вновь приобретенных российских владениях.

В Крыму арнауты несли охрану южного побережья и за свою жестокость приобрели дурную славу у населения. Татары называли арнаутов «греками-людоедами» и «людьми с железной душой». Наравне с этим М. Султанский называет и другую причину ухода караимов с Мангупа. Он пишет о присвоении их земель «хитрым и лукавым татарским князем Хазнадаром». (Хазнадар — родоначальник фамилии Балатуков и отец Адиль-бея Балатукова, владельца Мангупа). Вполне возможно, что все эти факторы повлияли на судьбу мангупских караимов.

Беженцы из Мангупа переселились, главным образом, в Чуфут-Кале и построили в нем еще одну кенасу, которая сейчас называется Малой кенасой или мангупской. Позже, вместе с коренными жителями Чуфут-Кале, выходцы из Мангупа расселились по разным городам огромной Российской империи.

Говоря о караимах Мангупа необходимо вкратце осветить одну проблематику, связанную с пребыванием в городе крымчаков, поскольку она имеет непосредственное отношение и к караимам. Дело в том, что ученый-любитель А.Я. Гидалевич, проводивший исследование караимского некрополя и кенасы в 1912-13 гг., совершенно необоснованно считал, что на Мангупе проживали не караимы, а крымчаки. Современные ученые, гораздо более объективны и склонны признавать только то, что на Мангупе кроме караимов проживали также и крымчаки.

Но все же в их заключениях наблюдается субъективность, напоминающая нам о поспешных выводах А.Я. Гидалевича. Например, помещение, вырубленное в скале неподалеку от руин кенасы, интерпретируется учеными как миква — ритуальный бассейн для очищения женщин, встречаемый только у евреев и крымчаков. Однако против этого говорит тот факт, что глубина бассейна на Мангупе не позволяет делать полное погружение тела под воду, как это предписывает религиозный кодекс. По некоторым признакам данное помещение больше напоминает гамам (баню) и вряд ли вообще имеет какое-то отношение к ритуальной микве.

Это важно знать для правильного понимания истории караимской общины Мангупа. В настоящее время неизвестно ни одного исторического документа, свидетельствующего о пребывании крымчаков на Мангупе, но зато есть свидетельство Эвлия Челеби, написавшего следующее: «Все здешние иудеи принадлежат караимскому толку».

(c) Ельяшевич Вячеслав