Мыс Курона

Наблюдатель, усевшийся у подножия генуэзской крепости в Балаклаве два столетия назад, и не тронувшийся со своего места до наших дней, мог бы свидетельствовать метаморфозы западного берега бухты. Горы там превращают в карьеры, крутые берега одевают в бетон набережных. В разные эпохи то прячут под землей заводы, то выводят на показ многоэтажные гостиницы. Рамка же, которой для Балаклавы служит вход в бухту, сохраняет свой прежний вид. Непредупрежденного путешественника могла бы застать врасплох выплывающая из самих скал лодка с туристами.

Эти скалы суть два мыса: Балаклавский — отрог горы Крепостной и Западный — мыс Курона. Восточный берег предоставляет богатую пищу для досужей беседы. Именно на нем останавливаются путешественники, воздавая должное величию генуэзской крепости. Западный же берег события, которые составляют его историю по знающим тысячелетия балаклавским меркам, затронули не так давно.

В литературе, а также на картах отсутствует однозначность в именовании этой местности. Так, в одних источниках ряд названий без дальнейшего различения обозначает один и тот же мыс. В других эти названия расходятся по более мелким его составляющим. Надо думать, что наиболее последовательным будет принять точку зрения, согласно которой тектонический макроблок Мытилино, ограниченный с запада Василевой балкой, а с севера — урочищем Доляны, будет называться Западным, а также Батарейным мысом. Его неровная береговая линия позволяет выделить уходящие на полкилометра от скалы Мытилино до входа в бухту мысы: Дели-Христо, Георгия, Курона. Последние два иногда отождествляются.

Название мыса Курона имеет непрозрачное происхождение. Его этимология может быть родственной этимологии Караньских скал — пустынного плато между Георгиевским монастырем и Балаклавой. Если гипотеза верна, то в корне топонима лежит либо тюркское «кара» — «черный», часто встречающееся на топографических картах Крыма, либо восточно-иранское *karanī — «крайний», для сармато-аланских кочевых племен здесь находился уже греческий полис.

Еще одна версия может связывать имя мыса с «куромной ловлей рыбы» (В. Даль), по названию снасти — сетей, завсегда раскинутых у его подножия. Если сомнительным кажется использование лексики архангельского диалекта на Черном море, то именование мыса словом из профессионального жаргона балаклавских рыбаков вполне вероятно, и нуждается в отдельном исследовании.

Наконец, 23 июня 1773 г. эти берега видели бой двух русских 16-ти пушечных кораблей: «Таганрог» и «Корон», под командованием капитана 2-го ранга И. Кинсбергена, с тремя 54-х пушечными турецкими линкорами в сопровождении одной шебеки. Несмотря на то, что «Корон» отстал по причине слабого ветра, у его экипажа было время отличиться в шестичасовом бою и, ввиду отступления турецких кораблей, дать повод для поименования мыса в новоприобретенной провинции.

Надо признать, что ни одна из этих гипотез не может быть подтверждена, однако все они несколько выводят из немоты окрестности мыса. Примечательно также, что цикл рассказов прославившего балаклавских рыбаков А. Куприна, посвященный жизни приморского городка во французском Провансе и пропитанный крымскими воспоминаниями, называется «Мыс Гурон».

История мыса являет нам скорее калейдоскоп отдельных картинок, чем последовательное повествование. Рядом с Балаклавой находится поселок Камары (после 1944 г. Оборонное). Название происходит от небольших описанных Тацитом низкобортных лодок-камар. Легко представить их выплывающими из-за мыса в погоне за купеческим судном, привлеченном маяком, например, на скале Мытилино, наивысшей его точке. Этноним здешних пиратов, причинявших беспокойство эллинам, запечатлен в названии горы Таврос — на север от мыса.

Известно, что по приказу А. Суворова на мысе Курона впервые «было построено сомкнутое земляное укрепление в виде неправильного четырехугольника с бастионами на трех углах, с глубоким и широким рвом, эскарпом и контр-эскарпом». На отвесном берегу построили люнет. Ров был высечен в скале.

Мыс использовался также для предупреждения несанкционированного входа в бухту — от одного берега до другого натягивалась цепь. Известно морское сражение 1433 г., когда феодориты использовали цепь при обороне завоеванной ими крепости от флота генуэзцев. Позже к этому способу прибегает Ф. Ушаков во избежание вреда от попадающих в бухту купеческих кораблей с товарами, «строжайшему карантину подверженными».

С потемкинского времени до середины XIXст. скалистый мыс окружается несколькими хуторами. На картах того времени их можно найти тянущимися по урочищу Доляны, от сегодняшнего пляжа Мраморный до Василевой балки, и дальше до деревни Карань (ныне Флотское), где высочайшим приказом личный состав греческого батальона получал в среднем по 15 десятин земли.

Благоустройство города в начале прошлого века достигает и мыса Курона – выступающая из моря небольшая скалка ежегодно окрашивается в белый цвет для удобства навигации в непогоду. Возможно, именно эту коннотацию несет название соседнего мыса Дели-Христо, которым выступает в море скала Мытилино, от греческого «хрио» – помазываю, а также окрашиваю. Такой же смысл может иметь встречающееся возведение топонима к маньчжурскому «деле» — вершина, и греческому «христо» — полезный. Однако в этом случае сомнительным является если не столь дальнее заимствование, пусть и возможное через татар-ордынцев, то нетипичное словообразование посредством соединения слов из различных языковых групп.

Название пляжа Мраморного, кстати, относится к своим окрестностям более прямо, чем, скажем, название Золотого (восточнее Балаклавы) — к своим. Желтые, красные и бурые тона мысу придает мраморовидный известняк — переходная форма от типично осадочной к метаморфической породе. Среди прочего он послужил для оформления Владимирского собора на Херсонесе. Это же ископаемое составляло тело соседней с мысом горы Псилерахи до того, как последняя была срыта Балаклавским рудоуправлением. Столь жесткую почву со стороны входа в бухту облюбовал лишь неприхотливый можжевельник, на склонах урочища растительность богаче.

Отчетливые очертания в истории, вместе с новым названием — Батарейный, мыс Курона приобретает в наше время. Столетие назад здесь, на высоте 56 м, начинается возведение батареи, на запуск которой в строй уходит почти десять лет. Во время первого штурма Севастополя в ноябре 1941 г. батарея, получившая к тому времени порядковый №19, оборудованная четырьмя 152 мм орудиями системы Канэ, под командованием капитана М.Драпушко оказывает существенную поддержку нашим войскам в первом секторе обороны. Однако расположение мыса не дает преимущества батарее перед окружающими Балаклаву высотами. Поэтому после занятия последних противником уцелевшие орудия вынужденно переводят на 7-й км Балаклавского шоссе.

Сейчас можно наблюдать лишь остатки славной ББ№19 — на бетонном фундаменте перестроенные после войны четыре орудийных дворика да дверные проемы в подземные помещения, ныне пребывающие в плачевном состоянии. В 2002 г. списанную за три года до этого батарею растащили по частям.

Неподалеку от бывшего форпоста оборудована веб-камера, открывающая вид на акваторию между мысом Айя и входом в Балаклавскую бухту любому досужему пользователю паутины. В сумерках маячок на мысе Курона перемигивается зеленым светом с Крепостной горой, отвечающей ему противоположным красным. Мимо, как и две с половиной тысячи лет назад, проплывают лодки.

(c) Мартынов Георгий