"Белоножка на Курилах", часть третья (из воспоминаний 25-летней давности)

Продолжение, начало см. здесь: https://smorodina.com/blogs/dewa43/belonozhka-na-k...

Француженка пыталась ещё юморить про мессершмитов, но уже сквозь слёзы. Боль наростала, рука отекала прямо на глазах. С моей худосочной плоти «белоножки-мессершмиты» много раз отгрызали свой законный кусок. И на мысах Елизаветы и Марии, на севере Сахалина и на Курилах, в предыдущих походах и экспедициях. И даже в Магадане, на Колыме. Было больно, очень больно, но не так печально.
Очень многие, начитавшись про укусы змей в пустыне, пытаются в месте укуса отсасывать змеиный яд. И, извините за банальность, сплёвывать его. Французская леди, в высоких берцах, кожаных фирменных штанах и русской брезентухе-штормовке тоже пыталась проводить эту спасительную процедуру.
Тщетно.
-Ви рихтиг, ви рихтиг – молящее вопрошала она, сплёвывая грязную слюну, как портовой грузчик.

И дальше следовало что-то непереводимое из смеси французского и немецкого из Лотарингии и Эльзаса. И очень похоже на знаменитое русское. Понятное во всех портах мира, и, которое даже опытные переводчики предпочитают «обходить стороной». По интонации я догадывался, что на галантного и участливого французского мсье я так же похож, как бомж из мусорной свалки на рафинированного интеллигента из московского бомонда.
-Но рихтиг, раухен, ферботен, ахтунг, геферлих- я собрал весь свой словарный запас немецкого, пытаясь ещё и жестами показать.

Что это не есть правильно, запрещено, опасно, рискованно. Это не гюрза и не кобра. Обычная белоножка, против которой даже два лома «вне приёма»
Не знаю, насколько доходчиво это было для француженки. Но через час причитаний и завываний, она зло выдала «на гора вердикт».
-Аль зо, русски мессершмит, но шиссен. Форвертс. - резко поднялась и вручила мне, свой далеко не игрушечный «Кенон», с моторным отсеком на дюжину батареек и огромным светосильным вариозуммом, на тяжелом фирменном штативе-треноге.
Я пытался понять значение её слов и связать капризное «ах так», с русским мессершмитом, который «не стреляет» и расхожим, более понятным – «вперёд!»
-Форвертс, форветс – она попыталась улыбнуться. Но получилось «не очень». Как-то фальшиво и не убедительно. Я почувствовал себя тоже не ловко, из-за такой мелочи, которая могла значительно повредить нашей общей съёмке. Попытался шуткой перебить напряженность.
-Per aspera ad Astra!
-Вау, - она ехидненько хихикнула - русски полиглот, бьелоношка-мессершмит.
Дело в том, что мёртвый латинский язык есть праобраз французского и, частично, итальянского. Но французы понимают, а макаронники всякий раз обращались к переводчицам. И все мои попытки блеснуть знаниями латыни, образца первого курса в медицинском, ни к чему не приводили. Точнее очень даже приводили. К получасовой лекции для переводчиков по афоризмам и крылатым фразам. В которых они были "ни в зуб ногой".
Дальше француженка показывала точку, где нужно было установить штатив и выставить его по крохотному уровню на штативе, строго по горизонтали. Профессионалка, однако, растуды его в качели…
Я попытался смоделировать ситуацию и попробовал провести все эти процедуры по установке фотокамеры одной левой. Правой, рабочей, явно не хватало.
Француженка улыбалась, похлопывала меня по спине, продолжая ахать и охать. Ближе к полудню, её прогрызенная в трёх местах, худенькая, почти культяшка, напоминала огромную свеклу для борща. С пятью торчащими отростками, пунцово-бордового цвета морковками. Сжать пальцы в кулак не представлялось возможным. Мы вышли на противоположную сторону острова – как раз напротив нашего «Игоря Максимова», который уже успел обогнуть его трижды. И болтался на рейде.
Шлюпки и моторки на борту не было.

Камни и мель не позволяли капитану подойти ближе и забрать нас на борт. По рупору нам предложили «пока искупнуться в Тихом океане». Прогретая на отмели вода, почти до десяти-пятнадцати градусов по Цельсию, как-то не вселяла в нас с француженкой особо оптимизма по поводу водных процедур. Но значительно уменьшила боль в травмированной руке, работала как холодный компресс.
Из-за мыса показалась сначала моторка. Из переводчиц на ней была одна Ленка. И пластом лежали итальянцы.
Ещё двое «наших» сидели на корме и что-то кричали в рацию. Судя по беготне на палубе, появившимся матросами со спасательными жилетами, и, опускаемому по борту штормтрапу, почувствовалась какая-то скрытая опасность.

Обычно всегда высаживались и принимали пассажиров с шлюпки на корме. Она на два уровня ниже основной палубы.
Кроме штормового трапа на лебёдках опускался и обычный, портовой, со ступеньками. Лодку раскачивало на волнах. Капитан моторки, знакомый мне ещё по подводным съёмкам на острове Монерон, здоровенный амбал, взял под руки оператора и пытался поставить его ногу на первую ступень трапа. Очередной волной их развернуло почти на 180 градусов. Итальянец теперь пытался идти по трапу спиной, точнее, амбал его к этому принуждал. Этот цирк продолжался довольно долго.

Лицо итальянца было забинтовано. Полностью, почти до пояса.
Всё-таки, хорошо, что тогда в вузах была «обязаловка» по медсестринскому курсу оказания первой помощи. Наши девчонки-переводчицы здорово постарались – чепчик на черепе хоть и был абсолютно бесполезным. Но зато «сидел как влитой» - ни дыхнуть ни пёрднуть.

Француженка своей тоненькой ручкой больно сжала мне запястье.
-Вас ист дас, вас ист дас ?– её рука дрожала.
-Ещё не знаю – у меня тоже комок подкатил к горлу.
Я даже не мог представить, что такого могло произойти за время съёмок, что бы все иностранцы «просто лежали в лодке, как брёвна».
Из-за мыса, неистово борясь с встречным течением, показалась перегруженная шлюпка с русскими. Там во всю глотку горланили «Ой мороз, мороз, не морозь меня»
В итоге итальянцев пришлось поднимать на борт… в клетке. Обычная такая пассажирская клеть, два на два метра. В которой обычно переводят диких и опасных животных. При помощи которой, высаживались на плашкоут*** и принимались на борт пассажиры почти во всех Курильских портах, на протяжении многих десятилетий. В открытом море, на рейде, иногда в шторм.
Да кого это уже волнует? Самоходное это танковое десантное судно или портовая плоскодонка. Если позади вечно штормовой пролив Екатерины, качка до блевотины с выворачиванием кишок наизнанку и «виден берег родной, немножко в тумане» …
Француженка ошарашенно смотрела на клетку с поднимавшимися итальянцами, потом переводила взгляд на перегруженную шлюпку. С новой мелодией, а-ля-Никулин «А нам всё равно» и тупо смотрела на меня.
В её причитаниях и бормотанье на певучем французском, с характерным прононсом, я разбирал только два слова явно не из французского - «креззи» и «мессершмит»…
Нас забирали с острова на судно, последними. Из широко улыбающихся физиономий соплеменников я понял только одно – с белоножкой, всё таки, можно бороться. Как и со штормовым холодным ветром. Традиционно, по русски… и по-пластунски.
Водкой…
Универсальный рецепт. На все случаи жизни...
Весь трагизм и одновременно, комизм ситуации, проявились уже на палубе судна. На попытки выяснить у врача, что же всё таки «вас ист дас с макаронниками» он отмахнулся как от… белоножки
-Ну соображать же нужно, - он провёл почему-то ребром ладони по кадыку, - обычная идиосинкразия...
На русские дозы горячительного.
Жены на палубе не было. Француженка не отставала, пытаясь запомнить новое для неё слово из явно не сахалинского и тем более далеко не русского диалекта. Меня уже начали раздражать её настойчивые попытки записать это слово в блокнот, её единственной рабочей, левой.

Идиосинкразия...
Ну, а что вы ещё хотели? Профи они и безрукие остаются профессионалами. Так мы и добрались с француженкой до нашего временного с женой, семейного гнёздышка на судне. Благо, что каюта коллеги была почти рядом. Я постучал в дверь и остановился на пол шаге, как вкопанный. Француженка тоже перестала тарахтеть – с глубины каюты на нас пыталось смотреть какое-то чудище.
Что-то среднее между Квазимодой и циклопом. И без того, величавая фамильная гордость моей супруги, теперь расплылась по всему лицу, закрывая оба глаза и верхнюю губу. Смотреть можно было, только вывернув голову «до хруста в шейных позвонках» и скосив глаз в уголок. При этом поднимая пальцами отёкшие веки.
Но только одного глаза.
Иначе - никак.
Француженка почему-то подняла вверх свою правую кисть, величиной с бедро и по слогам произнесла – И-ди-о-син-кра-зи-я.
И медленно удалилась в свою каюту.
Ситуация была «более чем». Говорить с таким отёком тоже сложно и в основном с характерным французским прононсом. Даже без знания языка великих Дюма. Поэтому, всё, что удалось выведать у жены, это то, что их привезли на остров третьей лодкой, после итальянцев. Третьим рейсом обычно доставляли «балласт». И, как и полагается в таких случаях, «русские мы или куда». Поэтому решили это дело отметить достойно. Но забыли, что не весь «балласт» даже «на халяву», охоч до «русской безудержной страсти» Одно судёнышко уже отчалило на судно, а на втором не нашлось смельчака «гонять по волнам» в кают-компанию за «красным». Когда французы уже ушли в сопки на съёмки. И что она «сдури отказалась» от тоста «за прибытие на новый остров». Потому, что «красного не было», а водка…

Ну что тут ещё скажешь? Интеллигенция, йопэрэсэтэ…

И сразу всё стало на свои места… Всё остальное, я уже узнал с подробностями, в кают-компании, на вечернем брифинге. Вслед за нами на остров высадили кинооператоров. Где-то часа через два после нас. Потому, что долго не могли понять переводчиц, с ихним педвузовским "английским".

Которые накануне отчаянно боролись со штормовой гравитацией. Борьба оказалась с перебОром. Точнее перееданием и недопитием. И киногруппа в полном составе пошла по нашим следам, искать верхнюю точку съёмки. Что было дальше - живописать не буду – абсолютно предсказуемо. Гулкий рой мошкИ, величиной с цистерну молоковоза, поставленной «на попа», ну просто не мог не заинтересовать кинооператоров…
Иногда природа мстит очень жестоко пришельцам. И наша экспедиция не стала исключением из правил. Итог более чем печален. Репеленты, как и следовало ожидать, оказались «как не от той стенки гвоздь» и помогли не значительно. МошкА искусала в основном лица, шею и руки всем кинооператорам и трём переводчицам, среди которых оказалась и моя жена. Все, кто «русские мы или куда», которые не отказались от «русского лекарства» и остались на ветреном берегу, пострадали меньше всех.
Через несколько суток наш теплоходик уже был практически у начала северных Курил...
В который раз ловлю себя на мысли, что ностальгия по северАм, продолжается красной нитью повествования через все рассказы.
И снова приводит к северАм…
На траверзе показались удивительные острова Ушишир. Точнее, его южный остров Янкича, с бухтой Кратерной и вулканом Ушишир. Слова удивительный - здесь мало. Очень мало.
Он уникальный.
Даже боюсь перечислять все эпитеты, которыми наградили этот крохотный клочок суши исследователи.

Острова Ушишир на карте Курильского архипелага

Продолжение см. https://smorodina.com/blogs/dewa43/belonozhka-na-...